Записки путешественника
Полёт в жаркие страны
Сомалиленд, 2010 год, зима
"Кто не боится, едем в Сомали"
Сомали у каждого человека, хоть изредка смотрящего телевизор, ассоциируется с пиратами, захватами кораблей, войнами бандитских группировок. В общем, жуткое место в Северо-Восточной Африке, где вряд ли кому-то хотелось бы оказаться. Но такие смельчаки все-таки находятся. На днях из Сомали вернулся барнаульский сотрудник милиции и фотожурналист Владислав Галенко.
Страна, которой нет
Карта Сомали, точнее, обломков этой страны. На севере оранжевым цветом обозначен Сомалиленд (куда и ездил Влад), восточнее виден выделенный розовым Путленд. А собранная из разноцветных лоскутков южная часть – это собственно Сомали, контролируемое различными группировками (фото с сайта yacht-com.ru).
«Я собирался в отпуск, - рассказывает Владислав. - Хотелось попасть туда, куда никто не ездит. В Интернете увидел заголовок «Кто не боится, едем в Сомали». Оказывается, человек формировал группу для поездки. Но туристов эта страна не интересует. Поэтому в группе оказались одни журналисты – я, двое москвичей и парень из Киева. Получилось что-то вроде пресс-тура.
Страна, в которую лежал наш путь, называется Сомалиленд. На карте мира мы видим одну страну - Сомали. Но на самом деле в результате гражданской войны в 1991-м году ее поделили на три государства: на севере - Сомалиленд, посередине - Путленд, а южная часть – просто Сомали. Сомалиленд считается не признанной мировым сообществом республикой.
Мы объездили практически всю страну, тем более что она небольшая. Помимо столицы Харгейсы, побывали в Бораме и портовом городе Бербере, который обеспечивает денежные поступления в страну. Посещали больницы, университеты, лагерь беженцев, встречались с министрами сомалилендского правительства.
Город коз и лачуг
Как только сходишь по трапу самолета в Харгейсе, сразу же понимаешь, что попал в очень бедную страну. На улицах грязно, бродят козы, всюду песок и горы мусора. Там его, похоже, вообще не вывозят. Это обычная картина, когда перед домами валяются груды пластиковых бутылок. Типичное жилище скотовода – каркас, на котором закреплены тряпки. Хотя, встречаются там и богатые люди, которые живут в роскошных коттеджах, ездят на собственных машинах, пользуются услугами интернет-кафе и мобильной связью.
Те, кто может себе это позволить, имеют дома телевизоры, даже спутниковые тарелки. Но таких немного. За все время пребывания я всего три раза видел цифровой фотоаппарат. Для них это дорогое удовольствие. Один раз видел старика с транзистором. Идет по улице, гордо держит его рядом с ухом, чтобы все видели, какой он крутой.
По законам клана
Сомалийцы живут за счет мелкого ремесленничества
Наши наблюдения подтвердил спикер сомалилендского парламента, который приходил в гости к нам в отель. Он когда-то учился в Одессе на архитектора, прекрасно говорит по-русски. Поэтому ему было интересно с нами побеседовать.
От него мы узнали много нового о стране. Оказывается, в Сомалиленде правят родовые кланы, которые формируются издревле. Например, спикер мог легко рассказать свою родословную с 1620 года. Юридическая система там очень сложная. Закон придерживается общепринятых мировых юридических требований, которые подогнаны под шариат. И еще им приходится ориентироваться на традиции кланов. Закон должен соответствовать всем трем системам.
По рассказам спикера, годовой бюджет страны составляет всего 40 млн. долларов. Как они выживают, непонятно. Сомалийцы занимаются скотоводством, выращивают тропические фрукты, но это дает небольшой доход. Никакой промышленности там нет. Они не могут позволить себе выплачивать людям пенсии. Там просто нет такого понятия. В основном деньги приходят из-за рубежа. Сомалийцы, которые работают за границей, высылают родственникам до 700 млн. долларов в год почтовыми переводами.
Под песнь муллы
В интернет-кафе
Население страны преимущественно мусульманское. Везде есть мечети, в том числе в университетском городке и рядом с нашим отелем. Каждое утро в пять часов я просыпался под песнь муллы.
Едва переступив через порог отеля, ощущаешь, что попал в совершенно другой мир. Женщины ходят в основном в национальной одежде – в накидке, которая называется хиджаб. Или в никабе, где лицо закрыто полностью. Хотя обязательного соблюдения традиций нет. Наверное, все зависит от конкретной семьи. Многие мужчины носят современную одежду: футболки, штаны на европейский манер.
Древность и современность там тесно переплетаются. Для Сомалиленда обычная картина, когда в интернет-кафе перед монитором сидит женщина в традиционной одежде, с закрытым лицом и работает за компьютером.
"Смотрите, белые!"
Мы много бродили по городу, и повсюду наше появление вызывало ажиотаж среди местного населения. Белых в Сомалиленде мало. Туристы туда не ездят, боятся пиратов и войны. Поэтому где бы мы ни появлялись, нас тут же обступала толпа людей. Как-то раз мы пришли на футбольный матч, пытались фотографировать. Но матч тут же прекратился, потому что все сбежались смотреть на белых. Наверное, если бы полицейский не разогнал толпу, то и спортсмены тоже перестали бы играть и пришли смотреть на нас. Потом за нами долго бежала ватага ребятишек, пока их не разогнал кто-то из взрослых.
Игры с покрышками
Авария. Меняла вез по улице тележку с большой кучей денег и столкнулся с автобусом
Местные жители зарабатывают на жизнь мелкой торговлей, ремесленничеством. На улицах, подстелив под себя коврики, расположились менялы, перед которыми лежат целые штабеля местных денег – шиллингов. На самом деле сумма в этой куче может быть и небольшая. Просто деньги очень дешевые. Один доллар равен шести тысячам пятистам шиллингам. В конце рабочего дня менялы грузят деньги в тележку и увозят.
Обувщик мастерит сандалии из покрышек
Повсюду расположены небольшие кузницы, мастерские, где все делается вручную. Самый доступный материал - использованные автомобильные покрышки. Сомалийцы приспособились делать из них подошвы для своей национальной обуви - босоножек. Говорят, они практически неснашиваемые. Я хотел прикупить парочку за доллар. Для них это большие деньги. Но продавец, видно, подумал: «Раз белый, возьмет дорого». Загнул цену до семи долларов. Я не стал покупать, ушел.
На сомалийских рынках в принципе есть все что угодно, включая электронику – просто, ее мало кто может купить. Мы видели на прилавках футболки с изображением президента Барака Обамы. Они гордятся, что черный стал президентом США. А есть другая футболка, на которой изображен президент Буш с припечатанным к лицу ботинком.
Любимое развлечение местной детворы – катание с парапета на верхом на пластиковой канистре
Поскольку других игрушек у сомалийской детворы нет, ребятишки развлекаются тем, что катают по улицам автомобильные покрышки. Или пытаются кататься с горки. Мы видели такую картину у стадиона. Стоит железобетонный наклонный парапет, а дети приспособили в качестве санок пластиковые канистры, и пытаются съехать с него, будто с горки. Канистры почти не едут, а ребятишки стараются, помогают себе руками. Для них это такая радость. Их бы к нам, в снежную Сибирь.
Африканский "холод"
Полицейский пытается не замерзнуть в 25-градусный «мороз»
Хотя, вряд ли им у нас понравилось бы. Слишком холодно. Летом в Сомали обычная температура плюс сорок – пятьдесят градусов. Поскольку сейчас зима, то погода стояла относительно прохладная - плюс тридцать градусов. Но один день выдался необычно «холодным» - всего плюс 25. У нас должна была состояться встреча с чиновниками министерства информации. Но они не пришли на работу к половине девятого, как договаривались, а появились только к обеду. Аргументировали это тем, что сегодня очень холодно. Поэтому нам пришлось дожидаться их появления у входа в министерство вместе с полицейскими, которые сидели, натянув на голову капюшоны, и мерзли.
Кад в мечети
В мечети
Меня удивило, что там все поголовно жуют кад. Это такое растение - местный наркотик. Он не запрещен. Его продают во многих магазинах. Забавно со стороны за ними наблюдать. Сомалийцы, будто козы, щиплют листья. Я сам кад не жевал, а ребята из группы попробовали. Говорят, что тонизирует. Видимо, он все-таки вреден для здоровья. Один парень, попробовав кад, зашел в самолет, и по лицам летчиков я понял, что они неодобрительно к этому относятся. А вот спиртного я за неделю не видел ни разу. Его там просто не продают.
Мы ходили в суннитскую мечеть. Нас пропустили, хотя мы не мусульмане, и даже разрешили снимать. Но за проход нам пришлось купить килограмм када и отдать на входе. Интересно у них богослужение проходит. Сомалийцы пожевывают кад, попивают чай, покуривают сигарету и читают при этом Коран. Потом они себя вводят в какой-то транс с помощью пения и повторения одинаковых текстов.
Мы хотели попасть еще и в большую, не суннитскую мечеть, но не получилось. Потому что там правит ваххабизм и чужаков не очень любят. Даже когда находишься рядом с мечетью, ощущаешь на себе недружелюбные взгляды. Поэтому у мечетей мы старались подолгу не задерживаться.
Сомалийские москвичи
Москва – элитный район Берберы
А еще нас возили в Москву. Есть у них такой район в портовом городе Бербере. Там сохранились двухэтажные дома советской постройки. В 1970-е годы, когда в Сомали стояли советские войска, в них жили военные. А после их ухода поселились местные жители. Их так и называют - москвичи. Когда мы сказали, что прибыли из России, они с гордостью ответили: «А у нас - Москва». Сомалийцы знают, что в России есть такой город. И про Сибирь тоже слышали. Когда я сообщил, что приехал из Сибири, они поежились и вспомнили, что там очень холодно.
Москва считается довольно неплохим районом. Мы даже спутниковые антенны там видели во дворе. А вот ванны местные жители повыбрасывали на улицу, они валяются рядом с домами. Наверное, воды у них нет.
Мой лучший друг "калашников"
Полицейский с «калашниковым»
Сомалиленд – сравнительно тихое местечко. Хотя белые люди все равно не решаются появляться по улице без охраны. Но мы ходили и в одиночку, вызывая удивление у немногочисленных заезжих европейцев. Идем по улице, мимо проезжает ооновский джип, в котором сидит белый и ошалело на нас смотрит. У него внутри полицейская охрана, и за ним следом едет еще один джип с автоматчиками.
Но из города и мы тоже обязательно выезжали под охраной полиции. Такие правила, одних нас не отпустили бы. Полицейских там много, и все ходят с автоматами Калашникова. Когда они слышали, что мы из России, то сразу показывали на свой автомат. Они прекрасно осведомлены, что он нашего производства.
Танки в пустыне
Шрамы минувших войн
Автоматы и старые постройки – не единственный русский след в Сомалиленде. Едва выехав за город, мы замечаем следы минувших войн. Их в Сомали за последние десятилетия было немало. В 1970-е годы воевали с Эфиопией. Советский союз вначале помогал сомалийцам. Потом с ними рассорился, стал поддерживать эфиопов. Повсюду в пустыне валяются остовы подбитых танков, и эфиопских, и сомалийских. Впрочем, все они наши – модели Т-34. Поскольку пунктов приема металла там нет, то их никто не убирает.
Опасные соседи
Здешние воды относительно безопасны. Пираты учиняют разбой севернее.
В Бербере мы познакомились с йеменским капитаном. Он шесть лет проучился в мореходке в Астрахани и прекрасно говорит по-русски. Теперь периодически совершает рейсы в Йемен, перевозит скот. Мы поинтересовались, не страшно ли ему плавать через Аденский залив, ведь в этом регионе столько пиратов. Он ответил, что пиратов не боится, потому что они орудуют севернее, а в сторону Сомалиленда сунуться не решаются.
В Сомалиленде провели выборы, у них есть президент, армия, полиция. Там охраняют границы, и законы по отношению к ворам и бандитам довольно жесткие. Говорят, за кражу преступникам отрубают руки согласно шариату. Поэтому практически любую вещь можно оставить без присмотра, и ее не тронут. Я никогда не закрывал дверь комнаты в отеле и не боялся, что у меня что-то украдут.
Если поймают пиратов, то наказание для них будет очень суровое. Поэтому они обитают в Путленде и Сомали. Там не действуют никакие законы, и пираты чувствуют полную безнаказанность. Правительство существует, но только формально. Оно не контролирует ситуацию. Всем заправляют бандитские группировки, которые постоянно враждуют между собой. Я видел в Интернете реальную карту Сомали, которая поделена на маленькие кусочки. Это зоны, которые контролируют разные генералы, бандформирования. Там до сих пор идет война. Население очень бедное и бесправное. В Сомалиленд постоянно прибывают потоки беженцев.
Лагерь беженцев
Лагерь беженцев. Дети на фоне лачуг из тряпья
Мы посетили лагерь для беженцев из соседнего Сомали и Эфиопии. Люди там живут в лачугах, собранных из картонных коробок и тряпья, навешанного на каркас. В качестве заборов служат заросли кактусов. В лагере обитает более шести тысяч человек. Порой они ведут себя агрессивно по отношению к чужакам. Нам рассказывали, что до нас приезжали посетители, так их просто камнями закидали, не подпустили к лагерю. Наверное, что-то не понравилось в их поведении. Но с нами нормально себя вели, позволяли фотографировать.
Идет урок в школе для беженцев
Мы заходили в их школу, которую организовала ЮНИСЕФ. Школа представляет собой большой шатер. Внутри два ряда ковриков. В одном ряду сидят мальчики, в другом - девочки. Вместе их никогда не рассаживают, даже в обычных стационарных школах. У доски стоит учительница, в никабе, с полностью закрытым лицом – только глаза видны – и ведет урок.
Лас-Гил – край застывшего времени
Рисунки Лас-Гила
Главная достопримечательность страны – это местечко Лас-Гил в пустыне. В переводе с сомалийского – верблюжий колодец. Казалось бы, какие могут быть открытия в XXI веке. Вроде все изучено. Но в 2002 году сомалийцы показали французским археологам место, где находятся древние рисунки. В нишах-полупещерках первобытные люди изображали животных: коров, жирафов, собак. До недавнего времени там никто из белых людей не бывал. Рисункам этим около 10 тысяч лет. Французы их отмыли и выставили на всеобщее обозрение. В качестве экскурсоводов выступают полицейские.
Лас-Гил – край застывшего времени
Перед Лас-Гилом полицейская охрана, всех посетителей записывают в книгу. Я поставил подпись в журнале «Владислав Галенко, Россия, город Барнаул». Там и до нас были россияне, но буквально единицы. А из Барнаула я был первым.
Когда мы уезжали из Лас-Гила, я заметил невдалеке девушку, пасущую коз на фоне пустынной равнины. Я сфотографировал ее и поспешил догонять своих попутчиков, думая про себя, как же мало здесь изменилось за последние 10 тысяч лет. Тот же пейзаж, те же занятия местных жителей. Наверное, пройдет еще много лет, а жизнь здесь по-прежнему будет идти своим чередом. Сомалийские пастухи будут также неспешно бродить по пустыне, пасти своих коз, не задумываясь о событиях, которые происходят в бурлящем вокруг современном мире».
Стас Сидоркин
Фото Владислава Галенко
